– Детство пришлось на военные годы. В 1941-м я окончил первый класс в Ленинграде.
И у нас, мальчишек, не было страха. Хоть многие и говорили о приближающейся опасности, все равно сохраняли бодрость духа. Верили, что нас не сломить!
Видимо, немцы жгли склады с продуктами: пахло конфетами и жженым сахаром.
В ноябре мы отправились в эвакуацию с мамой, младшим братом и бабушкой в Башкирию. Там обосновались в деревне. Чтобы как-то выжить, приходилось заниматься любым трудом. Например, мама шила косынки. Носила их за десять километров от села, где меняла на молоко и хлеб. Я, как старший сын (на тот момент было девять лет), помогал ей. Зимой пилил дрова, возил деревья на лошадях. Ходил в лес за ягодами, которые мы потом сушили и добавляли в муку. Так получалось хоть что-то более-менее съедобное. Однажды пошел с матерью за грибами, и вдруг показался большой пес. «Мама, смотри, какая собачка», — воскликнул я. На что она закричала: «Стой, не двигайся!» Это была волчица!
Конечно, очень хотелось домой… Вернулся только через четыре с половиной года. Отец все это время пробыл в Ленинграде. Из-за немецкой фамилии ему не разрешали выезжать. Он был инженером по снабжению торфом северной столицы. В те годы ему выдавали зарплату брикетами этого ископаемого. Потом мы с ним их продавали.
– Я же с детства хотел стать летчиком. На Невском проспекте было авиационное училище, куда пытался поступить. В итоге провалил экзамены по немецкому языку. Потом меня приняли — в мореходное. Один из курсантов заявил, что блокадники — это вранье. В ответ я кинул ему кашей в лицо, мы подрались, и меня отчислили. Затем мама помогла устроиться в техникум тяжелого машиностроения. Там неудачно отучился второй семестр. В результате пошел в училище физкультуры. Со второго курса меня забрали в армию, где я прослужил четыре года в Калининграде. Вернувшись, все-таки окончил физкультурное. Но в армии обнаружил в себе интерес к актерской профессии. После курса молодого бойца командир объявил, что будем организовывать самодеятельность. Когда распределяли, кто чем будет заниматься (я стоял самым последним), он сказал: «А ты будешь дирижером! Чтобы за твоей спиной было всех видно!» Отец прислал мне рассказы из репертуара Аркадия Райкина, басни Сергея Михалкова. Я выучил, попробовал прочитать. Все смеялись. На сцене я чувствовал себя свободно. Мне понравилось!
Вернувшись в Ленинград, понял, что хочу учиться на артиста. Пришел к «дедушке русского ТЮЗа» Александру Александровичу Брянцеву. Он прослушал меня и заявил: «Тебе нужно идти сразу в театр. С годами придет опыт». Хотя мне было уже двадцать пять лет (довольно поздно), решил поступать на актерское отделение. Кто-то мне сказал, что великие народные артисты СССР Алла Тарасова, Павел Массальский и Алексей Грибов набирают в Ленинграде курс в Школу-студию МХАТ. Так сложилось, что я прошел. Надо было ехать учиться в Москву. Прибыв в общежитие, постучал в дверь комнаты и услышал: «Войдите!»
За столом, под которым стояла пустая бутылка, сидел молодой человек с пышными волосами. Он спросил: «Ты кто такой? Абитуриент, что ли?» Признаюсь, тогда не знал этого слова. Когда я сказал, что поступил, он упал лицом в салат. Это был Олег Табаков!
Оказалось, что он окончил ВУЗ, но его не взяли в театр. В общем, мне Москва не понравилась, и я вернулся обратно. Стал студентом Ленинградского театрального института им. Островского. В 1961 году был принят в труппу Большого драматического театра им. М. Горького, где служу по сей день.
– Мне посчастливилось работать с потрясающим режиссером Надеждой Кошеверовой. Помню, снимался в ее последней картине «Сказка про влюбленного маляра», где играл водяного. Кстати, чуть не погиб! По сценарию, должен вылезти из-под воды, чихнуть и заметить на берегу маляра Макара, собиравшегося топиться. Чтобы снять этот эпизод, мне нужно было нырнуть, сесть, досчитать до семи и выплыть. На мне тогда были только венок и штаны для химической защиты. Никак не получалось находиться под водой столько времени. Даже два кирпича не помогали удерживаться на дне. Надо сказать, что было холодно, недавно выпал снег. Я попросил снять эту сцену с одного дубля. Тогда один из лучших операторов — Эдуард Розовский (работал над «Человеком-амфибией») привязал мне противовес в двадцать килограммов.
Опустившись на дно, понял, что не могу выплыть. Встаю, а надо мной — вода! Начал грести — все впустую. В воду прыгнул сам Розовский, нашел меня и подтолкнул. Оказывается, там была яма в два метра глубиной!
Было очень запоминающееся знакомство с Владимиром Высоцким. Как-то одна народная артистка пригласила меня на спектакль «Добрый человек из Сезуана» в театр на Таганке. Так получилось, что я пришел прямо к началу постановки. В фойе уже гасили свет… Как вдруг кто-то мне слегка зарядил коленом ниже спины. Я обернулся и схватил своего обидчика буквально за горло. Он замешкался: «Извини, извини, старик! Ну что, ты опоздал?» Этим парнем оказался Высоцкий! Спустя год встретился с ним на съемках «Интервенции». Режиссер Геннадий Полока вызвал меня: «Даю тебе роль без проб, сыграешь французика». Когда пришел на «Ленфильм» подписывать договор, заметил человека, сидящего спиной ко мне. И тут Геннадий Иванович произнес: «Жора, познакомься, это — наш герой!» Мы с Володей узнали друг друга, начали смеяться! Потом стали приятелями.
Сейчас у меня на счету более двухсот картин. Может, было бы и больше, если бы лента «Женя, Женечка и Катюша» вышла на экраны в 1967 году (сыграл лейтенанта гвардии Ромадина). В итоге она пролежала на полке больше десяти лет. Считаю ее одной из лучших военных картин!
Горжусь своей ролью тестя Рогова в «Убойной силе». Федор Ильич — собирательный образ нашего человека. «Сынки мои!», — постоянно говорил он.
– Так сложилось, что профессия свела меня с первой супругой Риммой. Однажды зашел к Светлане Пономаренко, редактору первого творческого объединения «Ленфильма». В кабинете сидела красивая молодая женщина, которая мне сразу понравилась. Оказалось, художник-декоратор. В комнату постоянно заглядывало много актеров, режиссеров. В общем, слово за слово, смотрю — ее нет… Позже Светлана пригласила меня в «Дом отдыха» вместе с этой прекрасной незнакомкой.
А потом, первого мая, повел Римму на футбол. Через месяц мы поженились. Мне было уже 35 лет. Сложно сказать, как почувствовал, что она — моя судьба. Просто что-то внутри перевернулось…
Свидетелем на свадьбе был Саша Демьяненко. Он все время страдал от того, что его называли Шуриком. Хотел играть что-то другое. Ему предлагали, но мало. Я говорил: «Пойми, ты — Шурик, тебя вся страна знает!». Мне кажется, что его первая супруга Марина Склярова до своего последнего дня (не стало 18 декабря 2017 года) не могла перенести расставание с ним.
Мы с Риммой прожили счастливые сорок лет. Детей у нас не случилось. Всю свою любовь дарили животным. Постоянно подбирали собак. Так совпало, что с женой снялись в эпизоде картины «Будьте моим мужем». Одна из актрис не приехала, и Римму попросили ее заменить. По сюжету мой герой должен стоять на горе, увлекшись молодой художницей. Римме нужно было подойти ко мне и сказать: «Ах, вот ты где! А говорил, что на ваннах!» Затем я оборачиваюсь, и она дает пощечину: «Ой, извините, затылками ошиблась». И она так хлестнула по лицу, что я чуть не упал. На что ей сказал: «Еще три-четыре таких дубля, и что от меня останется?»
Мы вместе пережили болезнь Риммы. К счастью, она вылечилась на какое-то время. Когда у нее случился инсульт, пришлось научиться многое делать самому: стирать, готовить и т. д. Как-то она меня попросила: «Не оставайся один!» И когда ее не стало, я долго приходил в себя. Тосковал. Вдруг Светлана, которая познакомила с Риммой, пригласила летом меня на дачу: «Тебя подбросит моя знакомая, вы были у нее на приеме…». Так мы встретились с Лианой — она остеопат, как-то лечила Римму. Мы быстро поняли, что не можем жить друг без друга. Так, в 75 лет влюбился как мальчишка (жена моложе на 14 лет. — Прим. «Антенны»)!
Не верю, что исполняется 90 лет. Жить надо весело и любить все вокруг! Самое главное — заниматься любимым делом.
Мои любимые строки поэта и писателя Николая Карамзина: «Что есть жизнь наша? — сказка. А что любовь? — ее завязка. Конец печальный иль смешной. Родись, люби — и бог с тобой!».